Сражение, продолжавшееся около 15 часов, стихло лишь в сумерки. Настроение русских войск, отошедших от занимаемых первоначально позиций не более, чем на 1 км, было таково, что все, от рядового до генерала считали битву выигранной. Была уверенность, что «победа нравственная, та, которая убеждает противника в нравственном превосходстве своего врага и в своем бессилии, была одержана русскими под Бородиным» (Л.Н.Толстой). Унтер-офицер Тихонов вспоминал, что когда закончилась битва, «приказание привезли, чтобы завтра атаковать француза. Мало его осталось, повалили мы его страсть что: он очень густо стоял, нашим пушкам ловко было палить; наших зарядов много меньше пропадало, чем французских, да мы и стояли пореже. Повалил он, после полудня, у нас много народу, но все не столько, сколько мы у него».
Однако потери российской армии были слишком велики: около 40 тыс. человек убитыми и ранеными, из них 27 генералов. Потери французов были примерно такими же: не менее 40 тыс. убитыми и ранеными, из них 49 генералов.
Взвесив все, главнокомандующий М.И.Кутузов отдал приказ об отступлении. 29 августа он докладывал императору Александру: «Баталия, 26-го числа бывшая, была самая кровопролитнейшая из всех тех, которые в новейших временах известны. Место баталии нами одержано совершенно, и неприятель ретировался тогда в ту позицию, в которую пришел нас атаковать. Но чрезвычайная потеря, и с нашей стороны сделанная, особливо тем, что переранены самые нужные генералы, принудила меня отступить по Московской дороге».