Оставление Москвы русской армией
Встреча раненых солдат в Москве
Когда узнал я о тяжёлом и геройском деле Бородинском и о том, что русские армии идут теперь к самой Москве, то понял, что пора из города уезжать. Рассказали москвичам про подвиги наши и про военную огромную силу наполеоновой армии раненые. Их после Бородина в город несметное число привезли. Одних сразу по госпиталям да больницам развезли, других к себе в дома богатые москвичи взяли. Много было раненых офицеров, которые отправлялись в имения свои, через Москву – далее, по всей России. Потом, когда уж совсем близко неприятель подошёл, граф Ростопчин велел на телегах раненых из Москвы увозить, кого можно было. Кто мог ходить – сам шёл, лишь бы не оставаться в городе с неприятелем.
Жители покидают Москву
Ростопчин-то, хотя и обещал, что Москву не сдадут французу, сам потихоньку приказал присутственные места, учебные заведения, монастырские сокровища из города увозить. Своё добро, правда, увезти не успел, да и не старался, как я слышал.
Он и народ пытался в городе удержать, но уж как узнали об отступлении от Бородина – удержать никого стало невозможно. Потянулись по московским улицам кареты, телеги, возки. Все, кто мог лошадей добыть, снаряжали их своим хозяйством. У кого лошадей не было – шли пешком. Правду сказать, мало кто верил уже, чтобы могли армии город защитить.
Кутузов на Поклонной горе
Я-то всё же из Москвы уезжать не спешил. Надеялся, что если поведет нас граф Ростопчин, даст оружие, то, хотя бы попробую во врага пострелять. Так что остался, ждал. А тут стало известно, что главнокомандующий наш, князь Кутузов в Фили пришёл. Стоит-де, в крестьянской избе, думает, как Москву защищать. Пошёл я в Фили, решил своими глазами увидеть, что будет. Близко меня не пустили, конечно, но издали видел я, как генералы наши на Поклонную гору поехали. Кто из них был Кутузов - не знаю. Искал я взглядом великана-богатыря, каким представлялся мне князь-главнокомандующий. Но все генералы в эполетах почему-то вокруг какого-то невысокого старичка в простой фуражке и в сюртуке суетились.
Видел я, как ходили господа офицеры по поляне на самой вершине горы, смотрели в трубы свои подзорные на город, руками друг другу что-то показывали. А мы и мужики филёвские сторонкой стояли, смотрели, дивились и надеялись. Вернулся я домой, а назавтра узнал, что Кутузов приказал своим войскам Москву оставить, и боя неприятелю не давать. Как гром с небес! Поверить не мог, что природный русак, князь Кутузов такой приказ мог отдать!
Кутузов после военного совета
Потом-то понял я, что так было нужно. Если бы армии наши побили под Москвой, кто бы Русь-матушку тогда защищал? Мы-то с мужиками собрались бы, конечно, но кольём и дубьём много ли навоюешь? Видать, и Кутузов так понимал. Говорили потом, что когда он со своими генералами на военном совете говорил, так и сказал: «Долг мой – армию сохранить, а с потерей Москвы – не потеряна ещё Россия». Вот оно как! Я вот до сих пор с трудом понимаю, какой силы должен быть человек, чтобы принять на себя такое: Москву отдать! Да кому отдать-то! Нехристю, который храмы жжёт и грабит! И ведь на погибель же оставлял сей святой город! И знал это. Но знал и то, что Россия больше Москвы, и её спасать нужно. Мужики на постоялых дворах потом любили пресказывать чью-то байку, будто плакал Кутузов после совета в Филях. А я вот не верю! Не мог такой сильный герой, такой груз на себя поднять, против всех пойти, а потом вдруг плакать, как женщина…
Русская армия и жители оставляют Москву
И вот, утром 2 сентября потянулись через Москву наши армии. Входили они в город через Дорогомиловскую заставу, а выходили из него по Владимирскому, по Калужскому тракту. Потянулись вместе с ними и последние московские жители. Тут уж и я собрал оставшиеся пожитки и пошёл вместе со всеми. (Капитал-то уже отправил я во Владимир с помощниками, поостерегся его с собой оставлять).
Солдаты, с которыми рядом мы шли, видел я, плакали, крестясь на московские златоглавые храмы. И то понять можно: каково православным святыни Господни нехристям отдавать! А богатства сколько, красоты невозвратной оставалось в Москве! Понимали ведь мы, что не достанется это богатство ворогу. Все города, через которые шло по Руси войско наполеоново, горели. Могла ли Москва не сгореть? Коли мы защитить её не можем, так не достанется никому!
Бредя по городским улицам, видел я карету, в которой, как говорили, Кутузов ехал. Но разглядеть его так и не смог…