Отечественный характер войны 1812 года
Тарутинский лагерь
Оставив Москву утром 2 сентября, побрёл я вместе со многими её бывшими жителями по дороге во Владимир. Ночевали в поле, кое-как приткнувшись между телегами. Спать почти не пришлось: позади себя на закате увидели огромное зарево – то Москва уж занялась пламенем! И горела потом ещё, с неделю.
Добравшись до Владимира, узнал я радость: приказчик мой добрался до города и капитал мой уберёг. Там же, во Владимире взял я подряд на поставки в армию овощных запасов. Знакомцев у меня в окрестной губернии было немало, закупил всё нужное и отправился нашу армию искать. Не сразу, но узнал, что стоит князь Кутузов со всем своим войском в Калужской губернии, у небольшого села Тарутина. В селе том бывать мне приходилось. Пришёл я в него со своим товаром, и села не узнал! Избы все разобраны, а вместо них по всей округе палатки военные стоят! Целый город из палаток! А по улицам того города, офицеры и солдаты ходят чистые, сытые, весёлые. Как будто и не было сгоревшей Москвы за плечами. Услышал от солдат: «Бонапартий нам теперь Парижем за Москву отплатит!»
Ратник Матвеев
Ещё когда шёл я с обозом в Тарутино, обогнали мы по дороге небольшой отряд солдат. Подивился я сначала на их лица бородатые, да на картузы с крестами, а потом понял: не солдаты это вовсе, а такие же мужики-ополченцы, которых мы в Москве снаряжали, только из другой губернии, видать. Тоже одеты были ничего себе, тепло, многие даже в сапогах. А вот оружия толкового и у них не было.
Отряд этот на отдых короткий в дороги встал. Подошёл я к мужикам, поговорили немного. Оказалось, из самой столичной губернии идут. Почитай, тыщу вёрст уже ногами отмахали, пока армию нашу догнать пытались. Поговорил с ними немного. Кое-кто пожаловался на барина, что оторвал от дома, от хозяйства. Но больше не жаловались, понимали, что гнать нужно неприятеля с нашей земли – всею силой, какую только собрать можно будет. Были и такие, кто сам барина попросил в ополчение отпустить.
Комментарий
Во время Отечественной войны 1812 года Филипп Пахомович Матвеев служил ратником Санкт-Петербургского ополчения. В годы Крымской войны 1853-1856 гг. он вновь вступил в ополчение и был назначен урядником 1-й дружины Государственного подвижного ополчения Санкт-Петербургской губернии. На фуражке он носил знаки ополченца 1812 года: крест и знак АI, а также ополченский крест образца Крымской войны.
Антипа Дмитриевич Шелапутин
В Тарутине нашего брата-купца хорошо встретили. Много нас туда приехало: кто со съестными припасами, как я, кто с мукой, кто одёжу теплую привез, кто валенки. Сухари всё больше мужики окрестные везли. Им деньги армейское начальство платило и начальники ополченские. На одёжу и продукты для ополчения денег собрали по всей России: и дворяне, и купцы, и духовенство пожертвования давали. Кто деньгами, кто драгоценностями, кто даже оклады драгоценные отдавал. Изгнание-де врага со святой Руси – первейшая теперь задача, дело божеское!
Особенно рад был я услышать рассказ про знакомца своего московского – купеческого голову Антипу Дмитриевича Шелапутина. Когда император Александр I обратился к московскому купечеству за помощью и пожертвованиями, первым он взял казну свою немалую, да, почитай, всю и отнес в московское градоначальство. Отдаю, мол, солдатикам - защитникам и заступникам. Бог даст – ещё наживу. А не даст – не стыдно будет людям в глаза смотреть.
Комментарий
Антипа Дмитриевич Шелапутин (1789–1851) – московский 1-й гильдии купец, почётный гражданин (позднее получил звание коммерции советника). В 1812 году владел крупной шёлковой фабрикой на Яузе. Одним из первых откликнулся на призыв императора Александра I к московскому купечеству о внесении пожертвований на борьбу с неприятелем.
Александр Самойлович Фигнер
В Тарутине видел я много и слышал истории примечательные. Говорили, к примеру, об одном артиллерийском капитане. Звали его Александр Самойлович Фигнер. Так вот он, рассказывали, в саму Москву пробрался. Разведать хотел, что да как там французы поделывают. По французски-то он, как мы с вами по-русски говорил. Всё узнал, а потом захотел самого Наполеона в плен захватить. И чуть было не захватил, да не повезло немного, охрана уж очень у француза сильная была. Но капитан Фигнер известен был и жестокими делами. До того французов ненавидел, что попасть к нему в руки – страшнее для них угрозы не было! Расправлялся со всеми, никакой жалости не знал.
Комментарий
Александр Самойлович Фигнер (1787–1813) – капитан артиллерии, о котором в сентябре-октябре 1812 года говорила вся армия. Переодевшись в крестьянскую одежду, он с несколькими товарищами проник в занятую неприятелем Москву, где несколько дней вёл разведывательную и диверсионную деятельность (владел французским, итальянским и немецким языками). С 23 сентября (5 октября) командовал отдельной партизанской партией (около 200, потом – около 600 человек) на Можайской дороге. М.И. Кутузов считал Фигнера человеком «высокой души» и фанатиком «в храбрости и патриотизме».
Денис Васильевич Давыдов
Но особенно любили мужики и солдаты рассказывать об одном лихом гусаре – подполковнике Денисе Васильевиче Давыдове. Он со своей партией где-то между Можайском и Юхновом по лесам воевал. Добрый был офицер: по-русски хорошо говорил, не то, что другие баре, которых нашему человеку и не понять было. Давыдов даже бороду по-нашему отрастил и кафтан поверх мундира надел, чтобы не пугались его мужики в глухих деревнях. Много ему крестьяне помогали французов ловить. Чуть ли не целую разведку мужицкую устроили. Где наполеоновы фуражиры объявятся, крестьяне – шасть в лес, да к Давыдову. Придут, расскажут: так, мол, и так. Пришли шаромыжники, изволь на коня – да хватать. Так и делал Давыдов. Отряд поднимал и коротким путём, который ему тот же мужик укажет, по лесу – и в деревню. Тёпленькими ворогов брал.
Комментарий
Денис Васильевич Давыдов (1784–1839) - поэт и военный писатель, в чине подполковника Ахтырского гусарского полка 25 августа (6 сентября) возглавил одну из первых партизанских партий (около 150 человек). Успешно действовал с ней в тылу Великой армии, в районе Старой смоленской дороги («между Гжатска и Можайска»). В рапорте Александру I 1 (13) октября М.И. Кутузов особо отмечал заслуги командиров небольших партизанских партий: «Ахтырского гусарского полка подполковник Давыдов, гвардейской артиллерии капитан Сеславин и артиллерии капитан Фигнер наиболее отличились своею предприимчивостью и успехами, с коими они производили в действие вверенные им поручения…»
Герасим Матвеевич Курин
Но были и такие отряды, которыми не офицеры-господа командовали. Говорили в лагере, что есть, де, под городом Богородском лихой крестьянский предводитель – Герасим, по прозванию Курин. Собрал он по окрестным деревням мужиков, сколотил из них отряд, вооружил сначала вилами да топорами, а потом и французское трофейное оружие у них появилось. Отряд тот бил француза не хуже, чем наши армейские воины! Боялись их жутко! Никому спуску не давал! Потом, уже после войны, слышал я, будто, наградили Курина воинским знаком отличия. Да сомнительно было: крестьянина, да военным орденом? Многие сомневаются…
Комментарий
Герасим Матвеевич Курин (1777–1850) – крестьянин экономической Волхонской волости Богородского уезда Московской губернии. В конце сентября – начале октября организовал вооруженный отряд из своих товарищей, с которым успешно действовал против партий французских фуражиров до полного освобождения Богородска от неприятеля. Был награжден знаком отличия Военного ордена, медалями «В память Отечественной войны» и «За любовь к Отечеству» и денежным пособием.
Портрет написан по заказу поручика Орлова из отряда капитана А.С. Фигнера.
Василиса Кожина
Но ещё более удивительные слухи ходили о жене старосты из Смоленской губернии Василисе Кожиной. Говорили, будто старостиха из баб и девок отряд сколотила и била с ним французов. Не сразу верилось, а и сомневаться-то как? Чем наши бабы мужиков хуже? Если мужиков на войну забрали, кто же защищать хутора да деревни от грабителей станет? Им и защищать! Правда, многие говорили, что старостиха с бабами да мальцами только-то помогает партизанам пленных водить да охранять. Это, пожалуй, вернее будет. Но истории про бабу-партизанку так понравились мужикам, что рассказывали их всё чаще. Потом слышал я одни и те же байки, да каждый раз на новый лад: всяк старался украсить да преумножить подвиги отважной женщины! И как тут осудишь рассказчиков? Дух-то наш воинский от тех рассказов только крепче становился: если уж бабы сражаются, нам, мужикам - не отстать!
Комментарий
Василиса Кожина, крестьянка, жена старосты хутора Горшкова Сычевского уезда Смоленской губернии. Вместе с мужчинами защищала деревни уезда от французских мародеров. За свои действия была награждена медалью «За усердие» и денежным пособием. Обрела необыкновенную популярность, став героиней многочисленных карикатур на тему борьбы русских крестьян против завоевателей.
Портрет написан по заказу поручика Орлова из отряда капитана А.С. Фигнера.
Паспорт Артамона Лукина
Много повидал да наслушался я в лагере у Тарутина. И видел, как сила наша росла день ото дня. По всем дорогам шли подкрепления: казаки, отряды ополчения, новые рекруты шли и шли в Тарутино. Что ни день, прибывали обозы. И ясно стало, что Кутузов не зря здесь лагерь разбил, с умом место выбирал, где армии отдохнуть и силы собрать.
Мужиков из ополчения, конечно, опытными воинами не назовешь, да и учить их было, особо, некому. А вот рекрут воинские начальники вели и обучали. И оружием владеть, и другой воинской науке. Рекрутских наборов во время войны было несколько. И мы всё дивились: сколько же народу на Руси живет! Набирают и набирают мужиков в армию, а их меньше не становится! Изо всех губерний шли, из Сибири, из-под Астрахани, с дальнего севера! Я потом, через много лет уже, с одним вологжанином познакомился. Оказалось, чуть было мы с ним в Тарутино в 1812 году не встретились: рекрутом шёл он с отрядом из-под Соль Вычегодска, но добрался до армии только к концу осени, когда уж французы из-под Москвы выкатились.
Комментарий
Комплектование рядового состава российской армии в начале XIX века осуществлялось путём проведения рекрутских наборов, когда каждое податное сословие должно было поставлять необходимое число рекрут с определённого числа душ мужского пола. После начала военных действий в 1812 году особыми императорскими манифестами и указами было объявлено о проведении нескольких внеочередных наборов.
В соответствии с одним из этих указов на военную службу поступил крестьянин экономического села Подберезье Сольвычегодского уезда Вологодской губернии Артамон Игнатович Лукин.
После призыва рекруты направлялись в рекрутские депо, где их обучали основным воинским навыкам (в военное время это обучение было ускоренным), после чего направляли в войска. Партия рекрут, в которой был А.И. Лукин, пополнила ряды действующей армии в ноябре 1812 года. Приняв участие в изгнании неприятелей из пределов России, пройдя всю Европу, рядовой Лукин в рядах победителей вернулся на родину, после чего служил еще почти 20 лет. Получив на руки положенный при увольнении паспорт, солдат мог отправиться домой и с гордостью предъявить родным заслуженную честной и верной службой награду – знак ордена Святой Анны.
Уникальные мемориальные предметы, принадлежавшие рядовому Российской императорской армии, участнику Отечественной войны 1812 года Артамону Лукину, были переданы в дар Музею потомками героя.